На рубеже прошлого и нынешнего годов СМИ Дальнего Востока наперебой публиковали хвалебные материалы по поводу открытия в дальневосточном регионе территорий опережающего развития (ТОР).  В публикациях разного рода проталкивалась мысль – отныне этой части России особое  внимание: здесь сосредоточение экономических, политических и военных интересов стран, примыкающих к северной половине Тихого океана, нашего государства тоже. И потому отныне «богатство России Дальним Востоком прирастать будет».

Разговор о значимости Дальнего Востока с его природными богатствами, нефтью, газом, оловом, вольфрамом, углем, золотом, серебром, титаном, марганцевыми конкрециями на дне океана и другими полезными ископаемыми в Тихоокеанском металлогенном поясе давнишний. Еще в восьмидесятом году прошлого века в США была принята «Гуамская» доктрина Никсона, согласно которой США, Китай, Япония, Южная Корея и Советский Союз столкнутся здесь в своих интересах.

Названные государства предприняли все необходимые усилия для подъема экономики, что не произошло у нас. Дальневосточный регион оставался и остается сырьевым придатком. Так, например, свободные экономические зоны в Находке и на острове Русский дали нулевой результат.

Более того, экономика региона ослабла, по социально- экономическим показателям стала одной из беднейших в стране, население – стремительно уменьшаться из-за плохих условий жизни и отсутствия какой-либо перспективы. На Дальнем Востоке по целому ряду программ социально-экономической направленности на одного человека финансирование кратно ниже, чем в среднем по стране. В связи с этими явлениями возникла угроза национальной безопасности России на ее восточных рубежах.

В высшем эшелоне российской власти поняли сложившуюся ситуацию спустя тридцать лет и поспешно объявили о нововведениях, которые, по ее мнению, поднимут экономику Дальнего Востока за достаточно короткий срок, улучшат условия жизни жителей и остановят отток населения. Одновременно в течение десяти лет по принятому плану в дальневосточный регион предполагается переселить миллион человек.

Приведут ли благие намерения в рай? Посмотрим внимательно.

С января 2015 года вступил в силу закон о ТОСЭР – территориях опережающего социально-экономического развития, которые для Дальнего Востока именуются несколько проще - территории опережающего развития. 

В определение ТОР входит следующее понятие. Это некоторые участки территорий в дальневосточных субъектах РФ в рамках административных единиц, которым придается особый статус и на которых будут создаваться новые высокотехнологичные производства по выпуску самых современных и востребованных товаров. Всего таких – 14, в ЕАО - в Смидовическом районе.

Выбор основывался на следующих условиях: наличие трудовых ресурсов, состояние инфраструктуры, прежде всего, транспортных магистралей. Сюда, по заверению продвиженцев идеи и закона, придут иностранные инвесторы, создадут все самое передовое, и отсюда приобретенный опыт распространят по всей стране.

Как сказал глава Минвостокразвития Александр Галушка: «И благодаря этому не только будет развиваться Дальний Восток, а и вся Россия». Тот же министр, но уже о катастрофическом наводнении 2013 года: «Нет худа без добра. Но благодаря этому наводнению Дальний Восток стал для нас всех ближе». Вот так! А ТОР и ТОСЭР в спарринге с диверсификацией экономики собственными силами станут механизмом подъема России с колен.

Как ни странно, но своего у нас ничего не придумали, пошли по заимствованию. «Причем сам институт, сам механизм территорий опережающего развития - это не изобретение велосипеда. Мы видим, как в соседних с нами странах, именно в странах Азии, это все очень успешно сработало. Когда в Южной Корее, благодаря такого рода инструментам, целые отрасли, как, например, судостроение, были созданы, или машиностроение. Мы видим, как в Китае весь подъем китайской экономики, которая стала первой в мире, начался с четырех точек на карте, очень, казалось бы, небольших». Это тоже слова Галушки.

Инвесторов, прежде всего иностранных, привлекают «налоговым раем». Первые пять лет - освобождение от налога на землю и имущество, с момента получения первой прибыли - налог на прибыль не более 5%, предусмотрена  возможность ускоренного и упрощенного возмещения НДС.

Для тех, кто станет резидентом, в течение 3 лет с момента создания ТОР - льготная ставка по страховым взносам, 7,6% вместо 30% от фонда оплаты труда. А режим свободной таможенной зоны предполагает освобождение от НДС и таможенных пошлин по импортному оборудованию.

Инвесторы дадут современные высокотехнологичные, высокопроизводительные, а потому хорошо оплачиваемые рабочие места, особенно в приоритетных направлениях. По словам вице-премьера РФ Юрия Трутнева, «в энергетике, судостроении, строительстве инфраструктуры, переработке рыбы и леса».

Всего же по разным оценкам в течение десяти лет поток частных инвестиций составит от одного до двух с половиной триллионов рублей, а выпуск продукции на триллион. Манна небесная. На поверку она оказывается легким и тонким снежком, которым хотят прикрыть действительные потребности в инвестициях на Дальнем Востоке, требующимся для того, чтобы вывести его в развитые экономические районы.

Эти потребности в десять раз больше, чем сумма возможных привлеченных частных средств отечественных инвесторов или иностранных на тот же период времени. Кроме того, государство намерено вложить одновременно с частными инвестициями только один рубль на десять привлеченных, что катастрофически мало. 

Частный инвестор массово пойдет на Дальний Восток со своим свободным капиталом тогда, когда сочетание средств государства и частного инвестора, особенно иностранного, по вложениям составит 50 на 50. Этого не предвидится: у России на ТОР просто нет денег, и в ближайшем будущем они не появятся. Сначала надо выйти из экономического кризиса, на что потребуется не менее десятка лет.

Авторы, руководители и исполнители проекта в качестве доказательства его первых успехов предъявляют дальневосточникам факт подписания четырнадцати меморандумов о «взаимопонимании» с крупнейшими японскими, южнокорейскими и китайскими компаниями. Но как-то скромно умалчивают, что меморандум – это неподписанное соглашение или договор о вложении инвестиций. Между первым действием и вторым может, как говорят, «лежать пустыня Сахара», добавлю, не один год.

Так, переговоры о строительстве нефтепровода из Восточной Сибири на территорию КНР продолжались более десяти лет. Что же останавливает иностранных инвесторов «поспешить» на предлагаемые выгодные условия – налоговые преференции? Прежде всего, различие условий, которые были при создании ТОР, например, в Китае и есть в России.

В Китае, Республике Корея и в других государствах Юго-Восточной Азии они создавались на территориях густонаселенных с избытком рабочей силы, у нас – безлюдные пространства и ее недостаток. Квалифицированных кадров тем более не хватает. План переселения на Дальний Восток миллиона человек –  облако в небе.

Те же мигранты, что приезжают на Восток нашей страны из бывших республик Советского Союза  - ныне независимых государств - имеют низкую квалификацию и грамотность. Они уходят в торговый, ресторанный и другие сферы бизнеса, не связанные никак с высокими технологиями. Сравним. В советское время из каждых десяти прибывавших на Дальний Восток семь имели высшее образование, ныне – единицы из сотни, если не из тысячи.

Подготовка кадров – дополнительные расходы для инвесторов, подчас половина затрат на реализацию проекта. В Китае часть таких затрат, нередко все сто процентов, брало на себя государство – создало сеть из сотен университетов, в которых можно учиться бесплатно. Но кадровый голод не единственный сдерживающий фактор. Главный - экономическая и политическая нестабильность России.

Экономика в стране в стадии сильнейшего экономического кризиса, и пока у власти нет конкретной программы выхода из него. Инвесторы хотят видеть иную картину, образно - делать ставки на ипподроме на сильного и выносливого жеребца, который точно в числе первых придет к финишу, а не на «темную лошадку», совершенно непредсказуемую.

Сайто Дайсуке, заместитель президента Института экономических исследований Японской ассоциации по торговле с Россией и новыми независимыми государствами (РОТОБО), отметил: «Мы надеемся и в то же время испытываем некоторое беспокойство. Надежда связана с заявленными параметрами ТОР, беспокойство – с их реализацией на деле. И больше всего, учитывая прошлый опыт с особыми экономическими зонами на Дальнем Востоке, не станут ли ТОР новой спекуляцией со стороны московского правительства?»

Вот так от имени всех крупнейших торговых домов Японии. Как воровали бюджетные деньги при подготовке саммита во Владивостоке,  известно во всем мире. Коррупция и казнокрадство – сильнодействующее средство против практических шагов иностранных инвесторов. Конечно, предлагается устранение всех бюрократических барьеров, но на бумаге одно, на деле другое.

Недоверие к нашим действующим институтам, сомнение в реализации на практике норм закона так, как они прописаны в нем, третий сдерживающий фактор. Есть еще препятствия, вызывающие осторожность инвесторов. В их числе – слабо развитые транспортные сети и социальная инфраструктура.

Развитие дорожной сети на Дальнем Востоке России не по силе: отсутствуют необходимые денежные средства, техника, кадры. Поэтому надо привлечь инвесторов к созданию транспортной инфраструктуры, взвалить на их плечи такую ношу. Но на ее развитие здесь требуется значительно больше затрат, чем в том же Китае: расстояния несопоставимы.

В Китае, кстати, с упреждающего последующие действия - создания сети дорог, автомобильных и железных - все и началось. Опять же за счет вложений государства. Площадки для ТОР и их связи с другими регионами страны готовили заранее или одновременно. Для вывоза произведенной в них продукции, в частности. Тут мы подошли еще к одному сдерживающему фактору.

Представим, что на высокотехнологичном производстве создан товар, например, те же предметы быта длительного пользования. А где рынок сбыта? Кто потребитель? Один человек на квадратный километр на Дальнем Востоке? Или в Восточной Сибири, где плотность населения почти такая же? Или все это производить и везти из России в Китай, Японию, Южную Корею? Где рынок сбыта уже перенасыщен?

Если говорить о насыщении этими товарами западную, европейскую часть России, то «за морем телушка полушка, да рубль перевоз». Транспортные расходы выльются не в копеечку. Если брать во внимание общее снижение доходов населения, падение покупательской способности и обнищание его, то кому продавать? Перспектива о наличии обширного рынка более чем туманная.

Как-то замалчивается и такая тема, связанная с ТОР, -  развитие социальной структуры. Мигрантов в ТОР окажется десятки, а возможно, и сотни тысяч. Потребуются объекты социального назначения: жилище, поликлиники, больницы, школы, детские сады, другие виды социального обеспечения. Кто всем этим заниматься будет? Инвестор, государство? Ответа нет.

Факторов, заставляющих иностранных инвесторов быть осторожными и сдержанными, много, но российская сторона обходит их молчанием. Отчего? Наверное, оттого, что, в принципе, ТОР станут обычными технопарками, далеко не территориями опережающего развития с самыми современными технологичными производствами того же товара, но несколько иного назначения и востребования.

Закон о ТОР принимался поспешно, в общем, он переписан с закона о свободных экономических зонах, что вызвало нарекания российского бизнеса, особенно среднего и малого. С представителями бизнеса вообще никто не советовался в ходе его подготовки!

Есть в законе о ТОР немало положений, которые ущемляют права и свободы российских граждан. Не прописаны в нем и отношения между местными органами власти и резидентами – основными инвесторами. Создается впечатление, что они будут неуправляемы. Об этом и других проблемах в следующем номере газеты «Голос Биробиджана».

Ирина ПРОСВЕТОВА,

Николай ПРОСВЕТОВ