Нас пытаются убедить: зависимость отечественной экономики от нефти возникла в советское время. Давайте проверим!

Степень зависимости нашего уровня жизни от цены на нефть достигла потрясающих размеров. Никогда в нашей истории этого не было. Снижение цены на нефть на 50% с лета 2014 года вызвало падение курса рубля на 80%, рост цен — в среднем на 30 – 40%. И происходит это при том, что все высшие должностные лица страны регулярно говорили о необходимости смены сырьевой модели экономики.

Вот, например, цитата из послания Президента Федеральному собранию в 2000 году: «Сохраняется сырьевая направленность экономики. Доходы бюджета во многом зависят от динамики мировых цен на энергоносители».

Указанная тенденция не устранена. Более того, ситуация продолжала усугубляться.

В 1990 году в СССР доля нефти и нефтепродуктов в структуре экспорта составляла 27,8%.

В 2000 году – 63,9%, в 2011 году – 77,7%.

В 2014 году в натуральных единицах экспорт нефти из России составил около 220 млн. тонн. Фактически вывозилось больше, так как это одна из форм утечки капитала из страны. Например, заявляется в таможенной декларации 100 тонн, а фактически вывозится 150 тонн. Выручка от продажи 50 тонн остается за границей.

В 1987 году из СССР было экспортировано 136,6 млн. тонн нефти, из которых поставки за свободно-конвертируемую валюту составили только 38,2 млн. тонн. Остальная часть шла по долгосрочным соглашения в дружественные социалистические страны. Валютный экспорт в 1988 году составлял всего около 9 млрд. руб., при доходной части бюджета СССР в размере 469 млрд. руб.

В 1999 году доля доходов бюджета России от экспорта нефти уже составляла 18%, в 2014 превысила 50%.

Доля доходов от продажи топлива и электроэнергии (прошу обратить внимание – топлива и электроэнергии) в бюджете СССР не превышала 10%, а в среднем в период с 1980 по 1990 годы составляла около 8%.

Справедливость сравнения подтверждается тем, что общемировое снижение цены нефти на треть, произошедшее в 1986 году, не привело к девальвации рубля и росту цен в СССР. Это должны помнить еще очень многие. Вывод очевиден: устойчивость экономики СССР не зависела от экспорта нефти. Экономика превратилась в примитивно-сырьевую вследствие решений российского правительства, принимаемых, в основном, в период с 1999 по настоящее время.

Тема зависимости СССР от экспорта нефти подогревается регулярно. Цель очевидна: оправдать негативные результаты «эффективной» либерально-рыночной экономики. При этом обязательно упоминается, что экономика СССР была неэффективной. В то же время исключительно рыночные механизмы не выводят сегодняшнюю Россию даже на уровень СССР. Так, динамика инвестиций в СССР (в том числе в ЕАО) вплоть до 1990 года не обнаруживает признаков кризиса. Либералы и демократы современной России вот уже 25 лет не могут обеспечить инвестиции даже на уровне СССР. Объем выбывших за это время основных фондов ЕАО не компенсирован, не говоря уже о росте. Из 50 крупных промышленных предприятий 1990 года в ЕАО остался только Теплоозерский цементный завод, да Биробиджанская ТЭЦ. Остальные либо совсем прекратили свое существование, либо ужались до очень мизерных размеров. О развитии и говорить нечего. На смену производству продукции высокого уровня переработки пришло только одно предприятие по производству продукции первого передела – Кимкано-Сутарский ГОК. Этот комбинат, потенциально планово-убыточный – сырьевой придаток металлургической и металлообрабатывающей промышленности Китая.

Когда пытаешься разобраться, что подразумевается под неэффективностью экономики советского периода, то, по большому счету, у апологетов либерально-рыночной экономики только один аргумент – пустые полки магазинов. Проблемы у советской экономики были — это бесспорно. Но устранить их можно было без разрушения социалистической государственной системы. В ЕАО слаженно действовала плановая экономика. Необходимо было контролированно добавить ей рыночную составляющую.

Как решался вопрос удовлетворения спроса со стороны населения? Путем установления плана на выпуск товаров народного потребления всем работающим предприятиям, за исключением профильных. Например, завод «Дальсельмаш» при объеме производства комбайнов на 70 млн. руб. выпускал сувениры и другую продукцию на сумму 9 млн. руб. Биробиджанская ТЭЦ — на 7 млн. руб. И так каждое предприятие. Вот где был потенциал дальнейшего роста экономики СССР. Нужно было не «Дальсельмаш» приватизировать, а выделять из него производство товаров народного потребления и отдавать его (производство сувениров) в частные руки. В части того, что не производилось в стране и в регионе, разрешить внешнюю торговлю на эти группы товаров.

В идеологическом плане общество периода перестройки подошло к осознанию необходимости многоукладной экономики. Это признавалось и партией. Контролируемое введение рыночных обратных связей в советской экономике было возможным без ущерба для населения, а значит, на пользу ему. Это признавали и американцы. По мнению очень известного в то время американского советолога Стивена Коэна, экономика СССР была замечательно реформируемой. Но целью реформ оказалось не стремление что-то улучшить. После распада СССР приоритетным стало желание поделить государственную собственность. Имущество поделили, а экономических результатов от этого нет. Вот и приходится оправдываться нынешней власти: дескать, в СССР экономика зависела от экспорта сырья.

К.А. Лазарев

Депутат Государственной Думы РФ